Король.  И самое обидное, что не я в этом виноват…

Хозяин.  А кто же?

Король. Предки. Прадеды, прабабки, внучатные дяди, тети разные, праотцы и праматери. Они вели себя при жизни как свиньи, а мне приходится отвечать. …  Я по натуре добряк, умница, люблю музыку, рыбную ловлю, кошек. И вдруг такого натворю, что хоть плачь. Хозяйка.  А удержаться никак невозможно?

Король. Куда там! Я вместе с фамильными драгоценностями унаследовал все подлые фамильные черты. Представляете удовольствие? Сделаешь гадость – все ворчат, и никто не хочет понять, что это тетя виновата.

Евгений Шварц «Обыкновенное чудо»

«“Плохая” наследственность или ошибки в воспитании?» – вопрос, конечно, интересный и в то же время почти риторический. Для того чтобы ответить на него по существу, надо прежде всего постараться понять: когда и, главное, зачем мы задаем друг другу или себе этот вопрос? (Друг друга могут спрашивать измученные мама с папой или, например, родители и учителя.)

Когда? – понять проще: конечно, тогда, когда с ребенком (или в наших отношениях с ним) не все благополучно (возникают проблемы с учебой, поведением, тем и другим вместе). Если степень выраженности проблем очень остра, то можно сказать вслед за известным американским психотерапевтом:

•          «когда ваш ребенок сводит вас с ума», а это бывает (если несколько упростить ситуацию) прежде всего: когда ребенок не делает то, что «должен делать» – по крайней мере, мы это выполняли, когда были детьми, а он проявляет упрямство и негативизм;
•          когда ребенок, наоборот, делает то, что «не должен делать» (чаще всего нам самим в детстве это запрещалось); сюда могут относиться агрессивность, ложь и т.п.
•          наконец, когда ребенок ведет себя непонятно для нас (да и  сам не может объяснить, почему делает многое так, а не иначе); чаще всего при этом  ребенок обнаруживает, что непохож на нас, и мы не можем «поставить себя на его место» (например, мы быстры, а он медлителен и т.п.). Бывает, правда, и наоборот: ребенок «слишком похож» на нас в детстве (так же застенчив, тревожен, склонен к страхам и т.п.), однако нам слишком больно вспоминать об этом, и мы считаем, что «уж у него-то нет причин испытывать такое».

Зачем? – отвечать на этот вопрос имеет смысл, если мы хотим определиться со своей «стратегией и тактикой» по отношению к имеющемуся неблагополучию. Ответить на него – значит, понять меру своей ответственности и – главное – возможности влияния на ситуацию.

В обоих случаях заданный вопрос, и особенно ответ на него, более сложен и тяжел не для педагогов (хотя их тоже, несомненно, интересует), а для родителей, поскольку именно они могут посчитать себя «виноватыми» в генетике ребенка, а также (в большей мере по сравнению с учителями) в каких-то воспитательских «просчетах»; могут быть и случаи, когда родители и учителя захотят в чем-то обвинить друг друга. Однако самой конструктивной позицией является, конечно же, позиция сотрудничества, когда не «одни против других» (как в известном анекдоте – «твои моих бьют и уже до наших добираются»), а «вместе против проблемы»; причем «вместе» – это включая и самого ребенка.

Решение этого вопроса «в пользу наследственности» означает, как правило, что мы можем только приспособиться к существующей проблеме (хотя, если речь не идет о серьезных генетических заболеваниях, нет нужды считать наследственность «плохой» – она просто реальна, и все).

Решение же «в пользу “ошибок воспитания”» требует занять более активную позицию, потому что подразумевает возможность более радикального исправления того, что, в какой-то мере, мы «сами наделали» (и что при этом нам не очень нравится). Совсем как в известной молитве, которую обычно приписывают американскому теологу РейнхольдуНибуру:

«Господи, дай мне мужество изменить то, что я могу изменить, дай мне спокойствие принять то, чего я не могу изменить. И дай мне мудрость   отличить одно от другого».

Действительно, как родителям, так и учителям часто приходится запасаться и мужеством, и терпением, и мудростью. Только, на наш взгляд, сейчас логичнее рассмотреть их «применение» в обратном порядке.

Мудрость: отличить одно от другого

Что нельзя переделать… К тем вещам, к которым не применима стратегия «полной переделки», которые мы не можем изменить кардинальным образом (что характерно – ни в себе, ни в других!..), относится в первую очередь темперамент. Темперамент дает о себе знать очень рано, ибо в основе его лежат врожденные и генетически закрепленные типы нервной системы, характеризующиеся основными свойствами, которых наш выдающийся физиолог академик И.П. Павлов выделил три:

1.       сила (нервная система может быть сильной – и, наоборот, слабой);
2.       подвижность (нервная система может быть подвижной – и, наоборот, инертной);
3.       уравновешенность (процессы возбуждения и торможения в нервной системе могут быть уравновешенными и неуравновешенными).

В свою очередь, современные американские психологи С.Чесс и А.Томас в результате многолетних исследований описали 9 врожденных характеристик, наблюдающихся уже в палате для новорожденных в роддоме:

1.       Уровень активности – степень наследственной моторной активности, определяющая активным или пассивным, является ребенок.
2.       Ритмичность (регулярность или нерегулярность) – предсказуемость таких функций, как голод, тип питания, выделений, ритм цикла сон – бодрствование.
3.       Приближение или удаление – тип естественной реакции ребенка на такие новые стимулы, как незнакомая еда, игрушка или человек.
4.       Приспособляемость– скорость и легкость, с которой ребенок способен видоизменить свое поведение в ответ на изменение окружающей среды.
5.       Интенсивность – количество энергии, используемой при выражении эмоций и настроений.
6.       Порог реактивности – уровень интенсивности стимула, требуемого для того, чтобы проявилась нужная реакция.
7.       Качество настроения (положительный настрой в противовес отрицательному): веселый, приятный, радостный, дружелюбный характер по контрасту с неприятным, капризным, крикливым, недоброжелательным поведением.
8.       Способность отвлекаться: характеризует степень влияния посторонних помех на способность сконцентрировать внимание на своей линии поведения.
9.       Интервал внимания и настойчивость– продолжительность времени, в течение которого ребенок сосредоточен на активной деятельности, и продолжительность активности в случае возникновения препятствий.

Все эти характеристики ребенка в основном сохраняются у него и в дальнейшем. Окружение ребенка, домашняя обстановка могут лишь несколько видоизменить их. В конечном итоге, Чесс и Томас помогли взрослым понять важные вещи:

•          почему с некоторыми детьми легче справиться, их легче растить;
•          почему одни дети симпатичнее и доброжелательнее других;
•          почему могут оказаться такими разными дети из одной семьи или растущие в очень сходных условиях.

Эти исследования в какой-то мере облегчили несправедливые обвинения против родителей, воспитывающих «трудных» детей, поскольку Чесс и Томас доказали, что некоторые дети в силу их индивидуальных особенностей больше склонны к осложнениям, чем другие, например:

ребенок с высокой степенью реактивности («спичка»); 

ребенок, склонный замыкаться при изменении ситуации  («улитка»);

ребенок, с трудом приспосабливающийся к новым  ситуациям («черепаха»);

ребенок, у которого обычно плохое настроение   («нытик»).

Мудрость: отличить одно от другого

Родителям стоит обрадоваться, что им незачем испытывать чувство вины по поводу особенностей ребенка (даже если и «трудного» в вышеописанном смысле), а также понять, что попытка «полной переделки» подобных свойств – это «королевский путь» к неврозу (и, соответственно, «трудность» ребенка таким образом можно только усугубить).

Интересно, что даже «хрестоматийные» собаки Павлова продемонстрировали нечто подобное. Вот пример с одной из них: в лабораторных испытаниях собака обнаруживает сильную уравновешенную нервную систему; однако же по поведению вне лаборатории это трусливое, покорное существо, при обращении к нему “стелется” по земле, взвизгивает, мочится (по всем признакам – слабый тип, «меланхолик»). Как говорят порой практические психологи – вам это надо?! Ведь в данном случае собака демонстрирует не только не свойственное ее природе, но и одновременно откровенно невротичное поведение.

Однако положительную роль родителей переоценить невозможно. Чтобы показать это, Чесс и Томас сначала предсказали (надо заметить, очень точно), какие младенцы будут «легкими», а какие – «трудными» в воспитании. Потом матери тоже были поделены на 2 «контрастных» группы – любящих и «нелюбящих» (сознательно или подсознательно отвергающих своих детей), в результате чего получилось 4 возможных сочетания в паре «мать и дитя». Наблюдения за развитием детей в этих группах обнаружили следующее:

•          с одной стороны, очевидное: самое замечательное сочетание – любящие матери и «легкие» младенцы, а  самыми несчастными (подверженными всем мыслимым опасностям и факторам риска) являются «трудные» дети нелюбящих матерей;
•          с другой стороны, менее тривиальное: «легкие» дети нелюбящих матерей в целом развиваются значительно хуже, чем «трудные» детей матерей любящих.

Вроде бы похоже на улицу с двусторонним движением;  однако роль родителей (тип материнства, а также отцовства) в этом движении не в пример выше: родительское отношение может изменить (а скорее, направить) врожденные особенности темперамента в положительную или отрицательную сторону. Заметим, что любящие родители как раз отличаются большим принятием особенностей ребенка и меньшим стремлением их переделывать.

Учителю также не следует ставить задачу изменить темперамент своих учеников («переделывать один тип темперамента в другой»): это не только трудно и вредно, но и в достаточной степени бессмысленно: ведь в нормальных условиях темперамент проявляется только в особенностях индивидуального стиля деятельности, не определяя ее результативность – или, иными словами, успешность в какой-либо области.

Поэтому каждый ребенок школьного возраста, независимо от особенностей его темперамента, может успешно овладевать знаниями и быть хорошо воспитанным, а задача воспитания здесь (правда, тоже непростая, но на этот раз уже вполне осмысленная и полезная) заключается в том, чтобы содействовать, с одной стороны, развитию свойственных каждому темпераменту положительных качеств, а с другой стороны – ослаблению тех недостатков, которые уже начали проявляться вповедении ребенка: излишней подвижности, если она не оправдана обстоятельствами, слишком большой возбудимости, чрезмерной вялости («одних сдерживать, других активизировать, у третьих формировать большую уверенность в себе и смелость») и т.п.

И тут надо отметить, что «воспитание темперамента» (то есть природных особенностей) «плавно перетекает» в процесс формирования (становления) характера ребенка, то есть уже некоторых его социальных свойств, выражающих отношение человека к окружающему миру – к другим людям, к природе, к труду, к самому себе. А это уже немного другая история, которая требует от нас ясно различать темперамент и характер.

Составляющие темперамент свойства нервной системы (по И.П. Павлову) проявляются главным образом в трех основных сферах: это общая активность, особенности моторной (двигательной) сферы и свойства эмоциональности. Характер также (весьма похоже) определяется как «совокупность устойчивых свойств индивида, в которых выражаются способы его поведения и способы эмоционального реагирования». Однако если темперамент является чисто динамической характеристикой поведения (определяющей только его «внешний рисунок»), то характер – значительно более содержательной (ведь речь идет уже об отношении человека к действительности). Ю.Б. Гиппенрейтер приводит достаточно яркие и понятные примеры определений, с помощью которых можно описать, с одной стороны, проявления темперамента, а с другой стороны – особенности характера.

Как говорилось в известном рекламном ролике, «почувствуйте разницу!». Элементарная логика подсказывает, что определенные черты характера «легче» (естественнее) возникают на базе «родственных» им особенностей темперамента. Это, конечно, так. Однако «предельно формальные»  особенности поведения, заложенные в темпераменте, в процессе воспитания можно с успехом развернуть «и в ту, и в другую сторону».

Какой вариант развития событий более желателен? Вернемся еще раз к многострадальным собакам. И.П. Павлов и его сотрудники, кроме лабораторных испытаний, наблюдали также общую картину поведения животных. Так определились агрессивные животные, которые могли даже укусить хозяина, и,  наоборот, трусливые собаки, которые чуть что – поджимали хвост и уши. Однако подобные агрессивность или трусость не были наследственными и «врожденными», а представляли собой «типичную манеру поведения», сложившуюся в течение многих лет. Тем более, когда речь идет о социальном поведении людей, то здесь «роль генетического компонента  довольно  незначительна», поскольку в явном большинстве случаев даже при генетической предрасположенности ребенка значительную роль играют условия воспитания (в интересующем нас контексте – неблагоприятные), что и приводит к заострению определенных черт характера (по выражению классика отечественной подростковой психиатрии А.Е. Личко, «семена дурных средовых воздействий упали на подходящую для них почву»).

Рассмотрим более подробно такой нежелательный вариант развития. Каким семенам на какую почву  лучше не падать… Специалистами описано немало типов неправильного воспитания; все они – «не подарок», на то и название. Отметим, однако, наиболее неудачные сочетания «особенностей воспитания с особенностями воспитуемых». Так, например, для детей чрезмерно подвижных и/или возбудимых (которых мы обычно характеризуем как сангвиников или холериков) особенно неудачным может оказаться воспитание, при котором «нет ограничений, режима, дисциплины, понятия “нельзя”». Не столь важно, что лежит в основе такого подхода: «наплевательство-попустительство» или «обожание-потакание».

В результате у ребенка возникают и усиливаются неусидчивость, отвлекаемость, недисциплинированность; быстрота и подвижность могут трансформироваться в суетливость, возбудимость – в эмоциональную расторможенность. Если таких детей не научить к тому же считаться с чужими интересами – они могут стать агрессивными, упрямыми, «настырно требовательными». А в подростковом возрасте к их «необузданной» подвижности могут с удивительной легкостью «прилипнуть» любые виды отклонений в поведении.

Наоборот, у детей со слабой нервной системой и, соответственно, высокой чувствительностью (по темпераменту это меланхолики) обычно обнаруживается поразительная устойчивость в отношении нарушений поведения – даже при отсутствии «руководящей и направляющей силы», то есть в условиях безнадзорности. Зато на них (а также, порой, и на детей с инертной н.с. – по темпераменту флегматиков) чрезвычайно плохо влияет излишне жесткое воспитание с системой постоянных запретов, мелочного контроля, бдительного наблюдения и подавления инициативы: оно вызывает и усиливает несамостоятельность, нерешительность, неуверенность в себе и неумение постоять за себя. В результате такие дети (подростки) становятся слишком застенчивыми, ранимыми, обидчивыми, робкими, тревожными.

            Таким образом, можно сделать    конкретный практический вывод:  если сложности в воспитании и обучении ребенка понятным образом связываются с описанными выше характеристиками темперамента: слишком подвижный; слишком медлительный; слишком чувствительный и т.п., есть смысл «кивать» на врожденность и наследственность;  «хорошая новость» здесь такая: если у ребенка не установлено психических и неврологических заболеваний – значит, наследственность не «плохая», а просто имеющаяся в наличии, и можно, не тратя силы на неоправданное чувство вины, пытаться «творчески приспособиться» к ситуации; если же, наоборот, огорчающие нас характеристики ребенка «укладываются» скорее в характер, например: упрямый; агрессивный; застенчивый и т.п. (подчеркнем, что эти свойства – уже вполне социальные, то есть возникшие и проявляющиеся прежде всего в межличностных отношениях) – в большинстве случаев продуктивнее связывать их возникновение с влиянием социума (в том числе с ошибками в воспитании); «хорошая новость» тут – что с этими особенностями не придется «смиряться как с неизбежностью».

Выше мы рассмотрели некоторые типичные ошибки в воспитании, связанные с неучетом индивидуальных особенностей ребенка. Так, скажем, на примере детей со слабой нервной системой мы старались показать, как могут выглядеть неправильные воспитательные действия; однако иногда, пожалуй, стоит говорить и о некоторой доле бездействия со стороны взрослых – когда ребенок остался наедине со своими трудностями, вытекающими из его природных данных.

Выдающийся российский психиатр П.Б. Ганнушкин, например, подробно описал, как исходные чувствительность и истощаемость астеника (человека со слабой нервной конституцией) постепенно приводят к наслоению целого комплекса дополнительных  свойств. Из-за быстрой истощаемости и утомляемости астеник действует малоэффективно. Малая успешность его деятельности на фоне повышенной чувствительности тяжело им переживается. Это приводит к формированию чувства неполноценности, робости, застенчивости, депрессивности и в то же время обостряет самолюбие. В результате процесс развивается дальше.

Сочетание низкой оценки себя и болезненного самолюбия порождают напряженность и подозрительность: человеку начинает казаться, что окружающие следят за ним, смеются над ним. Иногда в порядке компенсации он даже начинает вести себя развязно и заносчиво. По этому поводу хочется сказать следующее: если слабая нервная конституция ребенка, как ни крути, не поддается «переделке», то, во всяком случае, можно постараться помочь ему повысить эффективность (успешность) деятельности и, таким образом, положительно повлиять на самооценку.