Нужно ли говорить с детьми о смерти?

Этот вопрос стал для меня очень актуальным, когда к нам в приют для несовершеннолетних поступила девочка восьми лет. Это был умный, спокойный ребенок, умеющий радоваться жизни.

ИСТОРИЯ ВОСЬМИЛЕТНЕЙ ДЕВОЧКИ На нашей первой встрече Маша спокойно рассказала мне, какой жестокой насильственной смертью погиб ее отец два года назад. Во время второй встречи я сообщил ей, что умерла ее мама. На третьей встрече Маша рассказала мне сон, который ей приснился пару недель назад, когда она лежала в больнице: «В палату пришел врач с ножом, чтобы убить меня. Он стал меня душить, и я в ужасе проснулась». У девочки серьезное заболевание, поэтому она регулярно проходит лечение в стационарных условиях и много часов лежит под капельницами. Она поделилась своим страхом: боится спать у окна на первом этаже, потому что могут забраться бандиты, ограбить и убить ее. Она рассказала, как на ее глазах умерла бабушка, когда Маше было 5 лет: «Я пришла утром в комнату к бабушке и начала будить ее. Бабушка открыла глаза, выдохнула и умерла. Хорошо, что мама была дома, иначе я бы выпрыгнула в окно от страха». Маша слишком много раз сталкивалась с фактами смерти близких людей и возможностью своей собственной смерти. Этично ли оставлять ее один на один с этим опытом, мыслями, страхами, заблуждениями?

 ГЛАВНОЕ — ВОВРЕМЯ ЗАМЕТИТЬ И ПРАВИЛЬНО ИНФОРМИРОВАТЬ И еще об одной проблеме — детском суициде. Иногда самоубийство совершают даже очень маленькие дети. А подростки тем более способны на это. Часто дети, желая умереть, прямо или косвенно дают знать об этом окружающим. Однако они редко находят понимание и поддержку. Многие люди панически боятся смерти, а смерть в форме самоубийства пугает вдвойне. Поэтому суицидент обычно сталкивается с тотальным непониманием, агрессией, осуждением либо неприятием, небрежно оформленными как «забота» и «демотивация совершения суицида». Он отчаянно ищет выхода. Существует опасность безрассудного поведения вплоть до самоуничтожения. Мы не можем оградить детей от смерти: от их собственной смерти, смерти их близких, столкновения с фактами смерти и информации о смерти. Но мы можем правильно информировать их об этом явлении: предоставить корректную, достоверную, щадящую и своевременную информацию.

 КТО ДОЛЖЕН ГОВОРИТЬ С ДЕТЬМИ  О СМЕРТИ Из вышесказанного следует, что зачастую избежать разговоров о смерти с детьми без ущерба для них невозможно. Однако, несмотря на это, часть специалистов выступают категорически против разговоров с детьми о смерти. Причина такой позиции заключается, вероятно, в том, что многие взрослые сами испытывают сильную тревогу при столкновении со смертью. В своем желании избежать разговоров о смерти они правы и неправы одновременно. Неправы, когда утверждают, что с детьми не следует говорить о смерти. Правы в том, что они сами не должны этого делать, потому что их тревога неизбежно передастся ребенку и ухудшит его состояние. Я познакомился с Машей ровно через 30 дней после смерти ее матери и был уверен, что она знает об этом. Ведь за это время она общалась со многими взрослыми людьми: врачами и медицинскими сестрами, инспектором полиции по делам несовершеннолетних, воспитателями, специалистами по социальной работе, родственниками. Все они знали о случившемся, но никто из них не осмелился сообщить об этом ребенку: они либо замалчивали этот вопрос, либо сознательно лгали, утверждая, что ее мама в больнице. Сообщение ребенку о смерти матери — это не специфическая задача психолога. Многие люди должны уметь сообщить об этом событии, не откладывая на неопределенный срок. Точно так же как смелость, честность, мудрость и спокойствие не являются специфическими чертами психолога, это характеристики любого достойного человека. Поскольку никто, включая родственников, не хотел сообщать Маше о смерти мамы, это пришлось сделать мне. Маша сказала: ее обманывали, что мама в больнице. Позже девочка узнала, что мама не была в больнице, она умерла дома. Я оказался единственным человеком, который был с ней честен. Единственным человеком, который не побоялся в самый трудный момент ее жизни разделить с ней ее горе. Эта ложь, кроме всего прочего, внушала ребенку, что говорить о смерти как бы неприлично, что в смерти мамы есть что-то постыдное и ее нужно стесняться, как будто в этом виноват ребенок. Примерно треть детей поступают к нам в социально-реабилитационный центр для несовершеннолетних в связи со смертью родителей или опекунов. То есть те, кто в нормальных условиях должен говорить с детьми о смерти, сами умирают, и педагог-психолог оказывается обязанным работать с этой темой. Школьному психологу обычно не приходится в ежедневном режиме работать с такими ситуациями. Однако подобный запрос может возникнуть в любой момент. Кроме того, проконсультировать родителей, учителей, администрацию по этим вопросам не сможет никто, кроме психолога.

          МОГУТ ЛИ ЗНАНИЯ О СМЕРТИ  НАВРЕДИТЬ РЕБЕНКУ? Смерть пугает и детей, и взрослых. Информация о смерти может травмировать ребенка. Но поскольку мы не в силах оградить детей ни от смерти, ни от сведений о ней, вопрос, нужно ли беседовать с ребенком о смерти, не стоит. Есть лишь вопросы о содержании этой информации, ее доступности пониманию ребенка, своевременности и об эмоциональном фоне, на котором она преподносится. Разговор на эту тему возникает, когда ребенок сам задает соответствующие вопросы. Иначе говоря, когда ребенок хочет и готов получить эту информацию. Она нужна ему для формирования адекватного мировоззрения и полноценного развития личности. Иногда взрослые сами начинают разговор о смерти, как, например, в ситуации, когда мне пришлось сообщить Маше о смерти мамы. Это было правильно. Неверным было то, что от нее целый месяц скрывали этот факт. В таком случае к переживаниям в связи со смертью матери добавилось разочарование в людях, которые ее обманывали. Избегание разговоров о смерти может навредить ребенку и отношениям с ним гораздо больше, чем сами эти разговоры. Известно, что дети, которых не просвещают на тему смерти, часто представляют себе многие явления гораздо мрачнее, чем они есть на самом деле. Так было и с Машей. Однажды она спросила: «Маму похоронили в братской могиле?» Ее маму некому было хоронить, поэтому ее тело длительное время находилось в морге. Я объяснил Маше, что маму еще не похоронили и похоронена она будет в отдельной, а не братской могиле за счет бюджета. И когда ее похоронят, мы можем съездить на ее могилу, если Маша захочет. Принимая решение о предоставлении ребенку информации или сокрытии ее, нужно отдавать себе отчет: в чьих интересах принято это решение. Взрослого или ребенка? Люди, скрывавшие от Маши факт смерти мамы, заботились о ребенке или о себе? Я не хотел сообщать девочке о смерти матери. Для меня это стресс и испытание. Мне было бы лучше не иметь к этому никакого отношения. Я предпочел бы, чтобы это сделал кто-то другой, например родственники или администрация приюта. Но все самоустранились. А Маша могла узнать о смерти мамы случайно, в самый неподходящий момент, в самом неподходящем месте и в самой некорректной форме.

          ПОНИМАНИЕ ДЕТЬМИ НЕБЫТИЯ Ада Мауэр выдвинула интересную гипотезу, согласно которой когнитивные предпосылки для понимания смерти у детей есть уже в младенческом возрасте, еще до того, как они могут говорить. Младенцы понимают бытие и небытие (наличие и отсутствие игрушки) и имеют к этому соответствующее эмоциональное отношение. Также младенцы способны понимать конечность, то есть что не все вещи возвращаются — некоторые исчезают навсегда. Сильвия Энтони в результате своих исследований пришла к выводу, что дети начинают понимать смерть с двухлетнего возраста. Согласно последним научным данным, уже трехлетние дети понимают конечность, необратимость смерти и ее принципиальное отличие от сна. Также многие трехлетние дети способны отличить спящее животное от мертвого. Малыши в этом возрасте понимают, что смерть связана с прекращением жизненных функций: внешне наблюдаемого движения, работы внутренних органов и способности чувствовать. С шести лет дети начинают понимать универсальность смерти, то есть смертность каждого живого существа. С девяти лет дети осознают другие стороны универсальности смерти: неизбежность смерти для всего живого (даже для детей) и возможность ее наступления в любой момент. В этом возрасте у ребенка завершается формирование естественнонаучного понимания смерти, которое ничем не отличается от понимания этого явления взрослыми. Любопытно, что с возрастом понимание некоторых аспектов смерти «ухудшается». То есть дошкольники могут иметь более адекватное представление о ней, чем взрослые. Наша культура активно препятствует осознанному отношению к смерти, навязывает систему психологических защит. Может, поэтому так распространено курение? Несмотря на то что на каждой пачке сигарет крупными буквами написано «КУРЕНИЕ УБИВАЕТ», миллионы курильщиков как бы не видят эту надпись, как бы не понимают ее фатальный смысл. Понимание ребенком различных аспектов смерти не имеет четкого линейного развития и зависит от интеллектуальных способностей, общебиологических знаний, культурной среды и в огромной степени от личного опыта столкновения со смертью. Большое значение имеет и личностная тревожность. Таким образом, нижней возрастной границы, начиная с которой с детьми можно говорить о смерти, не существует. Любой ребенок, едва освоив достаточный словарный запас, может начать задавать вопросы о смерти. Взрослых обычно такие вопросы застают врасплох. Родители ломают голову, как объяснить ребенку его появление на свет. И абсолютно не готовы обсуждать с ребенком, как он и другие покинут этот свет.

          ЧТО СКАЗАЛА МАМА ФОРРЕСТА ГАМПА Очень просто и спокойно о смерти своему умственно отсталому сыну говорила мама Форреста Гампа (х/ф «Форрест Гамп», реж. Роберт Земекис, 1994). (Хотя во время этого разговора Форрест уже был взрослым человеком, в данном случае это не имеет значения.) 

« — Что с тобой, мама? — Я умираю, Форрест. Иди, посиди со мной. — Почему ты умираешь, мама? — Просто пришло мое время. Пришло мое время. Ты только не бойся, дорогой. Смерть — всего лишь часть жизни. Она написана на роду каждому из нас. Я не знала, но мне на роду было написано стать твоей мамой. Я старалась быть хорошей матерью. — У тебя это получилось. — Что ж. Я всегда верила, что человек сам строит свою судьбу. Ты должен с умом распорядиться тем, что дал тебе Бог. — Какая у меня судьба, мама? — Это ты должен понять сам. Жизнь, как коробка шоколадных конфет, никогда не знаешь, какая начинка тебе попадется. — Мама умела все объяснить так, что мне становилось понятно. — Я буду скучать по тебе, Форрест. У нее обнаружили рак, и во вторник она умерла. Я купил ей шляпу с маленькими цветочками. Вот и все, что я могу об этом рассказать». Мама Форреста Гампа сказала ему о своей смерти сразу, открыто, прямо и просто. Она не испытывала ни страха, ни тревоги, поэтому сын очень быстро тоже успокоился и расслабился. Кратко обсудив свою смерть, мама Форреста перешла к обсуждению жизни, сначала своей, а затем сына. Именно об этом и следует говорить. 

          РАЗГОВОР С МАШЕЙ Восьмилетней Маше я сообщил о смерти мамы тоже спокойно, кратко и просто: — Маша, ты же знаешь, что твоя мама была больна? — Да. — К сожалению, она умерла, — сказал я, глядя ей в глаза. Маша заплакала. Я сел рядом с ней на диван и молча обнял за плечи. Некоторое время она плакала, я просто сидел рядом. Потом, всхлипывая, Маша сказала, что она была готова к такому сообщению. — Я так и знала! Это потому, что она курила. Я же говорила ей не курить! — Девочка на протяжении нескольких недель или месяцев видела симптомы тяжелой болезни у матери и некоторые из них назвала. Затем Маша стала задавать уточняющие вопросы: — А когда мама умерла? А откуда вы знаете, что она умерла? — Я дал ей полную информацию. Маша очень умная, очень адаптивная девочка, поэтому дальше она, как и мама Форреста Гампа, завела речь о жизни, о ее дальнейшей жизни: — Что теперь со мной будет? Меня удочерят родственники! — Маша, тебе не стоит об этом беспокоиться. Ты не останешься без заботы. Пока ты поживешь у нас. Ведь у нас нормальные условия жизни? Тебя кормят, одевают, заботятся о тебе, оказывают медицинскую помощь. Возможно, кто-то тебя удочерит, возможно, это будут твои родственники. В любом случае, ты не останешься одна без поддержки взрослых. — А как я пойду в школу? — В школу пойдешь, как и раньше. Социальный педагог позаботится, чтобы тебя приняли в школу. Поговорив со мной еще немного и вполне успокоившись, Маша сказала, что хочет вернуться в группу к другим ребятам.

          КАК ГОВОРИТЬ С ДЕТЬМИ О СМЕРТИ Беседуя с ребенком, взрослый должен находиться в спокойном состоянии и иметь достаточно спокойное личное отношение к смерти, чтобы и ребенку передалось это спокойствие. Если тема смерти вызывает у вас сильную тревогу, то стоит найти человека, который относится к этому вопросу взвешенно, и попросить его поговорить с ребенком. Ребенок также должен быть в спокойном, ресурсном состоянии. Если он излишне возбужден, расстроен, физически утомлен, болен, то стоит перенести беседу на другой день. Необходимо создать условия для комфортного общения: тишина, отсутствие посторонних людей, достаточное время для беседы и у вас, и у ребенка. Нужно давать ребенку простые, емкие, правдивые ответы на вопросы, связанные со смертью. По мнению Джерома Брунера, «любому ребенку на любой стадии развития может быть интеллектуально честно преподан любой предмет». При этом нужно соблюдать баланс в количестве предоставляемой информации: не нужно давать лишние сведения, но и нельзя оставить вопросы, если они возникли, без ответов. Ребенок все равно найдет информацию и сделает свои выводы. Вопрос лишь в том, насколько адекватны будут эта информация и его умозаключения. Однажды Маша задала очередной «недетский» вопрос: «У мертвых людей кишки вынимают в морге?» Когда они с мамой забирали в морге тело бабушки, она видела тела мертвых людей. Очевидно, что это была лишняя информация не только для пятилетней девочки, но и для многих взрослых людей. Матери следовало позаботиться о том, чтобы оградить ребенка от этого. Не нужно ребенку лгать. Когда Маша спросила: «Что теперь со мной будет?» — и выразила надежду: «Меня удочерят родственники!» — я не стал ни соглашаться, ни отрицать. В тот момент я не знал, куда она будет передана, поэтому не давал невыполнимых обещаний. Разговор о смерти не должен быть длинным. В этой теме просто не о чем долго говорить, если только этот вопрос не обсуждают два философа. Исчерпав тему смерти, нужно уделить основное внимание теме жизни. В случае приближающейся смерти самого ребенка акцент также может делаться на том, как ребенок проживет оставшиеся дни, чем он будет заниматься. Нужно соблюдать определенный баланс в оценке значимости смерти. С одной стороны, стоит избегать романтизации и приуменьшения значения смерти. С другой стороны, не стоит излишне драматизировать это явление, запугивать детей. В отношении суицидентов это означает, что не нужно воспринимать и характеризовать их как жертв или создавать их позитивный образ. Это позволит избежать распространения суицидального поведения среди подростков. В то же время следует избегать и негативной характеристики таких детей, поскольку враждебное отношение провоцирует их на повторные попытки. Нужно использовать техники активного слушания, следить за эмоциями ребенка и отмечать их для установления и поддержания контакта. Также необходимо следить за своими вербальными и невербальными реакциями: они должны быть умеренными, сдержанными. На слова и факты, сообщаемые ребенком, следует реагировать ровно, безоценочно. Стоит избегать таких сильно заряженных эмоциями слов, как «горе», «грех», «ужас», «жуть», «ад», «труп» и др. 

          КАК ПОМОЧЬ? Я уже заканчивал работу над этой статьей, когда узнал, что мой девятилетний сосед из квартиры напротив умер. У него был рак крови. С этой болезнью он и его семья мужественно боролись целых пять лет. Нередко смерть воспринимается как наказание: либо самого умирающего ребенка, либо его братьев, сестер, родителей. Близкие люди умирающего часто испытывают не только боль, но и смятение. И им тоже нужна помощь. Что надо было сказать медленно умирающему ребенку? Как помочь встретить смерть? Как говорить об этом с его братьями и сестрами, как помочь им справиться с чувством вины, страхами, развеять заблуждения? Эти вопросы не давали мне покоя, и в своей статье я попытался ответить на некоторые из них. 

Журнал "Школьный психолог"